Я была спросонья, а Жанка, как всегда, конкретна.
- Танюх, будешь у меня свидетельницей?
Она даже забыла поздороваться.
- Эмм.
- Давай отвечай быстрее, звонить дорого.
- Ты выходишь замуж?
- И как ты догадалась?
- За Тима?
- А ты думала, что я нашла кого-то еще, живя у Тима?
- Нет. Так ты замуж выходишь?
- Я тебе про что уже полчаса толкую? Ты приедешь?
- К тебе на свадьбу?
- Танюх, ты там в своём банке совсем думать разучилась? На свадьбу. Ко мне. В Нюрнберг. Через три недели. В качестве свидетельницы.
- Я?
- А кто еще?
- К тебе?
- Я не пойму никак, ты не рада?
- Я очень рада.
- Так давай. Позвони моим предкам, они всё расскажут.
- Ой, - сказала я себе, когда Жанка уже положила трубку.

Сейчас я уже и не вспомню, где Жанка накопала этого Тима. Высокий сероглазый немецкий мальчик в очках пришел скорее из моих представлений о прекрасном принце. У него были длинные тонкие пальцы и застенчивая улыбка.
И он очень любил Жанку. Это я поняла в первые же минуты знакомства. Слава Богу, искры во мне не вспыхнуло: Тим показался мне слишком чистеньким и правильным. Как я любила говорить, "нормальным". В то время это было у меня самым страшным ругательством.
У родителей Тима был свой дом недалеко от старой части Нюрнберга. Там мы и разместились.
"Мы" - это я и Жанкин друг Эдуард из Питера.
В ночь перед свадьбой мы втроем - я, Жанка и Эдуард - сидели в подсобном помещении громадного немецкого дома и спорили.
В подсобку мы перебрались, потому что спорили мы громко, а хозяева уже спали.
- Если ты живешь в другой стране, ты должна полностью перенять ее обычаи, а иначе зачем переезжать? - говорила Жанка.
- Почему бы не сохранить культуру? Почему бы не дать ребенку возможность выучить твой родной язык? - не соглашалась я.
- Потому что это будет обидно для мужа!
- Если он женится на тебе, русской, то он готов принять твою культуру.
- Он любит меня вне зависимости от того, кто я по национальности. А может, и вопреки этому. Танюх, ты же видела железный крест - награду его дела. Дед очень гордится, что получил ее, сражаясь с русскими. А Тим гордится дедом.
- И ты готова забыть нашу историю?
- Я будут помнить, Танюх. Где-то в глубине души. Ну правда.
- Жан, ты понимаешь, что ты говоришь?
- Это мой выбор.
- Но ведь я читала Тиму стихи Дольского, переводила их на английский. И он против любой войны, он считает, что Германия была не права, но его дед выполнял свой долг.
- Да. И я против войны. Поэтому мы не будем углубляться в эту тему, чтобы не ссориться на ровном месте. Я уважаю обычаи Германии. И буду уважать их, если собираюсь здесь жить.
- Эдик, что ты молчишь? - спросили мы одновременно у притихшего питерца.
Эдуард смотрел на Жанку и молча кивал.
А уже перед самым сном долго рассказывал мне о своей неразделенной любви к невесте.

Не знаю, принято ли у немцев говорить длинные тосты. Но на этой свадьбе речи присутствующих были такими, что им позавидовал бы любой грузинский тамада.
Я толкнула речь минут на десять про дружбу между народами.
Эдик легко переплюнул меня, сообщив на хорошем немецком, что жена должна любить своего мужа и полностью растворяться в нём, и сделал вывод, что лучше Жанки в этом вопросе не найти.
А растроганный дедушка Тима прочел длинную поэму немецкого автора, после чего сообщил на английском, что Россия этим вечером одержала победу без боя. Чем вызвал сначала шок, а потом аплодисменты присутствующих, многие из которых не подозревали, что герр Альберт знает иностранный язык.
Русская делегация в нашем лице аплодировала громче всех. Победа так победа.

Из ресторана мы ехали на такси.
Смесь немецкого пива и русской водки сделали своё дело.
Жанка и Эдуард открыли окна и орали "Катюшу" и "День Победы".
Тим счастливо и непонимающе улыбался.
А я смущалась, пыталась делать вид, что я не с ними, и думала о том, что когда переезжаешь в другую страну, нужно уважать её обычаи.